Ознакомительная версия.
– А я знаю?! – смеялся в ответ Зайцев, вспоминая недавно пережитые страсти. С утра у всех в отделении милиции настроение было лучше обычного, этому немало способствовал тот факт, что в здании наконец-то затопили. Борцов с Зайцевым решили столь значимое событие отметить сладким чаепитием, по случаю чего Витя сбегал за тортом и лимоном. Во время чайной трапезы в окне вдруг появилось солнышко, а на душе заиграли радостные нотки. Чудесное начало дня было омрачено появлением в отделении обеспокоенного Евгения Кустовского. Он ворвался в кабинет Борцова с самым разнесчастным выражением на лице. Григорий Михайлович, как только его увидел, первым делом придвинул к нему полную кружку чёрного чая. Евгений сел, посмотрел на чай и принялся его пить, собираясь с мыслями, потом его рука потянулась к нарезанному торту, он поднял глаза на Борцова, последний кивнул, и поставил перед оголодавшим блюдце, в котором быстро оказался аппетитный на вид бисквитный кусок.
– Спасибо большое, я, когда нервничаю, всегда сладкое ем, извините, такая детская привычка, – сказал Евгений Кустовский, прожевывая кусочек торта и отхлёбывая из кружки горячий чай.– Мама пропала…
– Галина Арнольдовна? – удивился Витя.
– Что значит, пропала? Когда? – спросил Григорий.
– Мама живёт отдельно, она сама так решила. Я обычно звоню ей несколько раз на день и обязательно вечером, раз в неделю, а то и чаще навещаю, привожу продукты, покупаю ей всё необходимое. Вчера мы разговаривали около полудня, потом я несколько раз звонил ей после шести вечера, но она не отвечала и, когда она снова не ответила в девять вечера, я поехал к ней. Дома её не было, а мобильный телефон лежал на столе. Я решил подождать у неё на квартире, но мама так и не появилась. Мне ничего более не оставалось, как обратиться к Вам, Григорий Михайлович. Пожалуйста, помогите.
– Одежда, в которой Галина Арнольдовна обычно выходит на улицу, была на месте, Вы смотрели? – спросил Борцов. Евгений задумался, потом вдруг оживился, всплеснул руками:
– Шикарная шуба, которую мама недавно приобрела, ещё хвасталась обновкой… Эта шуба в последнее время висела на вешалке около двери. Я маме ещё говорил, что шубу надо убрать в шкаф, а мама запротестовала, мол, ей так удобно. Так вот, шубы на вешалке я не видел!
– Может, Ваша мама всё-таки убрала её в шкаф?
– Нет, я вешал в шкаф своё пальто, и шубы там не было.
– Может, Вы её не заметили?
– Её нельзя не заметить, товарищ следователь. Это была белая норковая шуба. На фоне верхней одежды тёмных цветов она очень выделялась
– Из этого следует, что Вашу маму из дома никто не похищал. Она одела самую любимую вещь и куда-то направилась. Галина Арнольдовна ведь редко выходит из дома?
– Да, очень редко и обычно меня предупреждает, когда выходит и куда.
– А в наши городские больницы звонили?
– Конечно. Мне сказали, что Кустовская Галина Арнольдовна вчера к ним не поступала. И женщины без документов тоже.
– Евгений Максимович, вспомните последний разговор с Вашей матерью. О чём он был?
– Обычный разговор. Я спросил о её самочувствии, напомнил, чтобы она не забывала мерить давление, я маме недавно купил автоматический тонометр. Кстати, очень нужная штука. А мама мне в ответ стала причитать: «Какое давление, когда Валерика убили, твоего, Женя, единственного брата, а ты сидишь, сложа руки…»
– Ваша мама ждала, что Вы сами найдете и накажете убийцу? – спросил Зайцев.
– Нет, конечно. Горе захлестнуло её. Мама всегда была человеком действия. А в данной трагической ситуации она не знает, что надо делать и винит себя и всех вокруг.
– Милицию? – спросил Борцов.
– И милицию тоже.
– Себя, милицию, Вас… А кого ещё винит Ваша мама? – Борцов напряженно смотрел на Евгения. Кустовский старший только молча махнул рукой. Борцов повторил вопрос.
– Она считает, что его убила та девушка, которая отсидела срок в тюрьме.
– Лена Трошина? – напомнил Зайцев.
– Да, кажется, её так звали, – ответил Евгений. Борцов к этому времени уже застегивал молнию на куртке и зачем-то доставал из сейфа пистолет. Зайцев, глядя на него, стал надевать пальто. Вдвоем они буквально выпихнули Евгения Кустовского из кабинета, Борцов повернул в замке ключ и со словами: «мы Вам позвоним» исчез с Зайцевым из отделения.
В машине Зайцев подробно отчитался Борцову по поводу Елены Трошиной: её жизнь складывалась вполне благополучно, Лена вышла замуж за бывшего заключённого, который, как и она, отсидел за кражу, на сегодняшний день у супругов двое маленьких детей.
– Как звать её мужа? – спросил Борцов, внимательно следя за дорогой. Витя открыл блокнот, долго листал странички, злился, потом радостно воскликнул:
– Нашёл! Стольников Андрей.
– Он вышел, кажется, по амнистии лет семь-восемь назад. Женился, работает водителем…
– Верно! Откуда, Григорий Михайлович Вы всё знаете?
– Витя, мы сейчас подъезжаем. Слушай меня внимательно: этим людям новый срок ни к чему, они уже своё отсидели, обзавелись семьёй… Если всё обошлось, а я очень на это надеюсь, поступаем следующим образом… – Борцов вдруг задумался. – Короче, у нас не выйдет так, чтобы и волки были сыты, и овцы целы. Главное, чтобы овцы остались целы, ты меня понимаешь?
– Если честно, совсем не понимаю, Григорий Михайлович.
– Тогда молча наблюдай и продолжай молчать дальше, это понятно?
– Абсолютно, товарищ майор.
Им открыли сразу. Где-то за закрытой дверью, которая вела в одну из комнат, устрашающе лаяла собака, вероятно, крупной породы. Перед ними стоял среднего роста коренастый мужчина с рыжей шевелюрой, одетый в майку и шорты. Он даже не спросил, кто они, предложив пройти на кухню. «Ждал», – мелькнуло в голове у Вити. Из детской выбежали двое малышей, почти одного роста, тоже в майках и шортах. На кухне мыла посуду стройная женщина с испуганными глазами в лёгком халате и переднике. На её шее виднелись страшные с багровым отливом синяки.
– Здравствуйте. Я следователь Борцов Григорий Михайлович. Вы – Елена Николаевна Трошина?
– Да. Здравствуйте.
– А Вы – Стольников Андрей…
– Борисович.
– Ну вот, теперь мы друг друга знаем. Я рад, Елена Николаевна, что Вы живы, здоровы. – Борцов повернулся к Стольникову и спросил:
– Вы слышали обо мне?
– Да, Григорий Михайлович.
– Тогда должны знать: я за свои слова отвечаю.
– Знаю.
– Вы мне ответите честно на несколько вопросов, и я Вам обещаю: никаких печальных последствий для вас обоих не будет. Молчание расцениваю как согласие? – спросил Борцов, сурово глядя на хозяина дома. Стольников в ответ кивнул. Григорий продолжил: – Отлично! Елена Николаевна, вчера Вас пытались задушить? Отвечайте!
– Да, – кивнула Лена Трошина.
– Кто Вас защитил? Муж?
– Кузьма. Если бы не Кузьма, она бы задушила Лену. Я смотрел футбол и ничего не слышал. Только, когда Кузьма залаял… – начал рассказывать Андрей.
– Кузьма, это кто? – спросил Борцов. Стольников вышел и через минуту появился с ротвейлером. Пёс скалился, издавал жуткие звуки и выглядел чудовищем.
– Не страшно Вам такую собаку держать, у Вас же дети?
– Детей он никогда не обидит.
– Значит, Кузьма спас Елену Николаевну, набросившись на злую гостью, а Вы, Андрей Борисович, поспешили на помощь позже?
– Да.
– Вы вызывали «скорую» жене?
– Нет, Лена быстро пришла в себя.
– В тюрьме и не такое бывало… – произнесла Лена.
– А та другая женщина? – спросил Борцов. Стольников переглядывался с женой. Оба молчали. Борцов выждал время и решил уточнить:
– Та женщина напала на Вашу жену, войдя в Ваш дом?
– Да, – ответил Стольников.
– Вы понимаете, что Ваши действия расцениваются как необходимая самооборона? – на вопрос Григория ответа не последовало. Тогда он обратился к Елене: – Почему Вы открыли дверь незнакомому человеку?
– Я посмотрела в глазок, увидела женщину в дорогой шубе и большой шляпе. Разве могла я предположить, что она вдруг накинется на меня и станет душить?
– Вы сразу её узнали?
– Нет. Только после того, как пришла в себя, увидела её лицо и услышала проклятия в свой адрес, вспомнила, где я видела эту стерву.
– Вы приходили в дом Кустовских, а она Вас выгнала?
– Можно сказать и так.
– Эта женщина – Кустовская Галина Арнольдовна, мать Валерия Кустовского?
– Не знала, что она Арнольдовна. Я поняла, что это мамаша Кустовского, – процедила сквозь зубы Лена, потом схватилась за шею и закашлялась.
– Раз Кустовская разразилась проклятиями, значит Ваши муж и пёс её не убили, – облегчённо вздохнув, Борцов сел на табуретку. Все остальные, как по команде, почему-то тоже сели, и кто-то также вздохнул. Григорий хрипло обратился к супругам: – У меня ещё один вопрос: «Куда Вы спрятали Галину Кустовскую?»
Ознакомительная версия.
